Доктор Клуни вернулся. Доктор Клуни снова работает в скорой помощи – правда, на этот раз космической. Его героя – Криса Кельвина – вызывают на космический корбаль, припаркованный к планете Солярис, чтобы он разобрался с проблемами экипажа. Короткий полет на какую-то сотню световых лет, и вот он уже стоит в помятом скафандре, с докторским чемоданчиком в руках, на борту нехорошего корабля. И на его заспанном, небритом фельдшерском лице написано вечное: «Врача вызывали?»

На космической станции, где Кельвин работает спасателем, есть еще несколько докторов – физики, астрономии и экономики. Но с ними -- проблемы. Доктор Гордон (Виола Дэйвис) прячется в своей каюте. Доктор Сноу (Джереми Дэйвис) не бреется, разговаривает сам с собой и целыми днями слушает классическую музыку. А доктор Гебарян лежит в морозильнике, упакованный в полиэтиленовый пакет. «Мы потеряли его!» -- перефразирует Клуни-психиатр знаменитую реплику Клуни-терапевта.

Попав в столь трудную обстановку, доктор Кельвин проявляет завидный оптимизм и уверенность в себе. Жуткая интрига лемовского романа – планета Солярис насылает на героев призраки их давно умерших родных и возлюбленных – производит на него не больше впечатления, чем банальный бред шизофреников. Даже регулярные появления собственной жены, покончившей самоубийством много лет назад, он воспринимает с завидным спокойствием.

Профессиональное равнодушие -- единственная краска в характере его героя, которую Клуни кладет густо, слоями. Иногда, правда, его герою приходится реагировать на внешние раздражители, но и тут артист проявляет мужественную сдержанность. Для выражения разных эмоций у Клуни есть два способа. Когда с ним происходит что-нибудь в меру ужасное – например, в его каюте на космическом корабле, в сотнях световых лет от Земли, ни с того ни с сего объявляется давно погибшая жена – он громко сопит. Когда же кошмар достигает апокалиптического уровня – например, он режет цуккини и попадает ножом по пальцу -- он потеет.

В промежутках лицевые мускулы артиста расслабляются так, словно он прямо перед съемками сделал инъекцию ботулина.. «Спокойствие, только спокойствие,» -- словно приговаривает он, сражаясь с призраками, и его целительный пофигизм поневоле успокаивает зрителя. «Пустяки, дело житейское,» -- шепчет он себе, упаковывая воскресшую жену в миниатюрный космический корабль и отправляя ее на смерть. И ничего не выражает его широкое чело.

Присутствие Клуни на экране придает философской притче Лема здоровый рационализм. Никакой мистики, просто история о том, как докторами наук овладело неприятное психическое расстройство. Мыслящая планета появляется в кадре несколько раз, значительно уступает в красочности лазерному шоу Жана-Мишеля Жарра и в действии не участвует.

Содерберг не раз упоминал в пред-премьерных интервью «Солярис» Тарковского и давал понять, что намерен всерьез конкурировать с российским классиком. Он сообщил всем, кого это касается, что «Солярис» -- самый авторский из его фильмов, что в боях с продюсерами он проявил неслыханную художественную бескомпромиссность, и что прибыль от фильма его совершенно не интересует. «Вы заплатили 47 миллионов за фильм типа Антониони» -- сказал он боссам из «20-й век Фокс». На сегодняшний день боссы отбили едва треть из 47 миллионов. Но коммерческий провал не добавил художественности «Солярису-2». Сравнивать шедевр Тарковского и «фильм типа Антониони» -- жестоко и нечестно. Все равно что выставить перворазрядника против Константина Цзю и наблюдать, как тот летит в нокаут от первого же удара.

Виктория Никифорова