Если конкретнее, то фильм «Черная кошка, белый кот» больше всего похож на «Волгу-Волгу». Дело происходит на реке, по которой в разные стороны шныряют пароходы. То австрийский, с которого день и ночь доносится «Голубой Дунай», то «Максим Горький», нагруженный старыми стиральными машинами, оленьими рогами и кучей других чудных вещей. В самый неподходящий момент герои пускаются в пляс. За ними по пятам шагает оркестрик, переходящий из одного фильма Кустурицы в другой, и остервенело пилит на скрипочках. Доморощенная джаз-банда пробирается даже в больницу к дедушке героя, и старичок, вскочив с постели, на глазах у изумленных зрителей начинает отплясывать народный танец. Бранка Катич в роли возлюбленной героя выглядит клоном Любови Орловой. В фильме много шутят: падают в воду, бьют посуду, стреляют и не попадают. Но постоянная пальба лишь прибавляет веселья. Без нее, как без воды – ни туды и ни сюды.

Сам герой немножко похож на Киану Ривза, и это единственное, что напоминает нам о западном киноискусстве. В остальном же – это стопроцентно наше кино. Оркестрик отсылает не столько к Феллини, сколько к одесскому джазу. Диковинные персонажи – это не порождение фантазии автора, подражающего фон Триеру или Терри Гильяму. Это свои в доску ребята, хорошо знакомые нам по жизни. Кустурица снял «Черную кошку» про цыган, но не про фольклорных, нарядных, с шалями и гитарами. Нет, это совершенно нормальные, плохо одетые, азартные люди, которых можно видеть и в Чухломе, и в Тобольске, и в Одессе. Про них рассказано в пьесах Островского, рассказах Бабеля и в анекдотах про новых русских. Предел богатства в их понимании – отдыхать под «Аббу» в крошечном бассейне посреди загаженного свиньями огорода, а вокруг чтобы плясали одалиски по десять баксов за ночь и расхаживал павлин, уведенный у соседа, такого же «олигарха».  Этот павлин забрел в «Черную кошку» прямиком из «Горячего сердца». Вместе с ним пришел и мафиозо (Срджан Тодорович): Кустурица полагал, что сделал его похожим на Беню Крика, но получился у него, скорее, Хлынов – чокнутый, заводной, сентиментальный.

Сюжет, правда, взят из «Заката»: мафиозо пытается выдать замуж свою сестру и выбирает ей в женихи сына своего должника. Но сын влюблен в Любовь Орлову, тьфу, в цыганку Иду. А его невеста ждет своего суженого. В отличие от Бабеля, у Кустурицы все заканчивается хорошо. Влюбленные находят друг друга, а мафиозо, под назидательный смех присутствующих, проваливается в сортир. Борьба хорошего с лучшим заканчивается победой добра. Иван Пырьев и Григорий Александров на том свете корчатся от зависти: Ккустурица лучше всех современных режиссеров сумел повторить их достижения в области жизнерадостных комедий.

Все это вызывает у русского зрителя приступ страшной ностальгии по советскому кино. Кустурицу – начиная с «Помнишь ли Долли Белл?» и заканчивая «Черной кошкой» хорошо показывать в прайм-тайм по главным телеканалам. Он способен потрафить всем группам телезрителей: дамы бальзаковского возраста, основной наш электорат, будут хныкать над мелодрамой «Папа в командировке». Средний класс с загранпаспортами будет с интересом следить за мытарствами безпаспортных героев во «Времени цыган». А на девятое мая вся страна будет приникать к экранам, чтобы, под водочку и «оливье», страдать вместе с героями «Подполья».

Наше кино вроде нашего футбола: вечно подает надежды и вечно их не оправдывает. Остается болеть за команды, близкие по духу, но бесконечно далекие по классу. То же самое и с режиссерами. Кустурица с легкостью может заменить изголодавшейся нации и Михалкова, и Рязанова. Просто нужно следить за его успехами и любить его – платонически и бескорыстно. Когда страна это осознает, она начнет болеть за Кустурицу на международных кинофестивалях так же, как она болеет за киевское «Динамо» на Кубке чемпионов.

Виктория Никифорова