Главная
Архив
    Спектакли
    истории
    фильмы
    люди

«Все о моей матери»

Утоли мои печали

Мальчик бросился наперерез автомобилю, визг тормозов, крик матери, и вот Она уже рыдает над трупом сына. Слезы льются по усталому лицу, смешиваясь с дождем, неутолимые слезы Матери. Она работает в центре по пересадке донорских органов и, когда клятва Гиппократа велит ей, недрогнувшей рукой подписывает отречение от сердца только что погибшего сына. Жизненно важный орган пересаживают хлипкому сердечнику. Мать, прячась за деревом, смотрит, как он, порозовевший и счастливый, выходит из клиники, сердце сына пламенным мотором работает в его узкой груди. И вновь неукротимые слезы огибают ее унылый нос, копятся в подглазьях, веселыми ручейками стекают по морщинкам. Она решает встретиться с отцом своего мальчика, которого не видела уже восемнадцать лет. Встретившись, они бросаются друг к другу в объятия, и соленая водичка заливает их крупные планы.

В фильме «Все о моей матери» плачут от горя и от радости, навзрыд и потихоньку, по делу и просто так. Плачут на плече у подруги и в подушку, давятся слезами, отвернувшись от камеры, и демонстрируя перед объективом распяленный в рыданиях рот. Ураган страстей стоит 12 баллов по шкале Бофорта. Зритель пытается задраить трюмы, прикрыться иронической улыбкой и переждать бурю, но даже заядлый скептик ближе к финалу растекается в слезах.

Тем более, что история делает просто головокружительные повороты, разбивая на виражах одну судьбу за другой. Нежная монахиня (Пенелопа Крус), переспав с гермафродитом по имени Лола, залетает, подхватывает СПИД и романтически умирает родами. Семья отказывается от ее сына, чудного пухлощекого младенца, сражающегося с вирусом как маленький Геракл со змеями. Дело в том, что ее папаша помешан так, что не узнает даже родных, а ее мамаша помешана на заботах о папаше. Приходится Матери брать ребенка на воспитание, тем более, что ее безвременно погибший сын был зачат – не удивляйтесь – все той же распущенной Лолой.

Параллельно наша мадонна подрабатывает у знаменитой актрисы (Мариза Паредес в роли самой себя), а у той свои терзания. Ее любовница то и дело норовит сбежать из дома и наширяться до одури. В конце концов она бросает великолепную Маризу ради банального гетеросексуального брака. Скупая мужская слеза катится по холеному лицу актрисы. Зал цепенеет, завороженный стремительными сменами пола и ориентации, и невольно всхлипывает, сочувствуя всем – бедной Лоле с мужским членом и силиконовыми грудями, мужественной Маризе, скорбной Матери. Слезы капают.

Снимай дон Педро «Все о моей матери» лет пять назад, и из этой дикой истории получилось бы веселенькое шоу. Зал давился бы хохотом, актрисы с упоением бы переигрывали, размазывая грубый грим по тренированным лицам, трансвеститы надували бы губки и хлопали крашеными ресницами. Но, тонко учуяв, куда дует ветер кинематографических пристрастий, скептик и насмешник Альодовар умудрился за несколько лет радикально поменять свой стиль. Вместо пародии на мыльную оперу он стал производить концентрат «мыла», причем на полном серьезе.

Альмодовар пошел в гуманисты. Совсем недавно его искренне потешал экзотический мирок сексменьшинств и одиноких женщин, теперь он всем им сочувствует. Сообразив, что время требует от киношника полной гибели всерьез, он насылает на нас девятый вал страстей, не пытаясь укротить его иронией. Это верный выбор – именно такое расхристанное, слезливое, сверх-эмоциональное кино в духе «Идиотов» или «Секретов и обманов» выше всего котируется на больших кинофестивалях. Шквал наград, навалившийся на режиссера, подтверждает правильность его стратегии.

А еще в «Все о моей матери» Альмодовар сумел преодолеть свой главный режиссерский недостаток – разваливающуюся композицию. Его сюжет, суля нам очевидные продолжения, идет непроторенными тропами, обманывая зрителя на каждом шагу, подбрасывая нестандартные развязки тривиальных ситуаций. В этом фильме лжет каждый кадр, каждая реплика, даже название. Так что не надейтесь узнать хоть что-нибудь о его матери.

Виктория Никифорова