"Блок-пост" Александра Рогожкина будет участвовать в Панораме Берлинского кинофестиваля. Не очень понятно, что почерпнет западный зритель из этой смешной ленты, заканчивающейся беспросветно плохо. В ней много частностей быта, узнаваемых "нашим" зрителем с полувзгляда. Космополитическому сообществу фестивальных завсегдатаев они покажутся экзотическими приметами далекого дикого мира и, наверное, оттянут на себя все внимание. "Блок-пост" -- это меланж типичных рогожкинских гэгов и жестоких подробностей войны. Жанровая невнятица странно смотрится не только на заграничном, но и на нашем экране, хотя здесь с ней легче свыкнуться: тот беспредел, который творится на окраинах бывшей империи, можно передать только, бросаясь из крайности в крайность. От смеха к отчаянию. Наконец, "Блок-пост" представляет совершенно непривычную киноверсию военного конфликта.

Дело происходит, как ясно из названия, вокруг шлагбаума, отгораживающего чеченцев от "наших". "Наши" представлены горсткой молодых ребят под управлением вечно небритого, иногда пьяного и очень доброго командира. Никаких военных действий они вроде бы и не ведут. Так постреливают порой. Иногда попадают. Тесно общаются с местными: добывают у них травку, расплачиваются патронами за секс с глухонемой проституткой. Пытаются снять снайпера, подманивают его на засевшего в сортире деда, но как-то лениво, с шуточками. Играют в карты, обливаются водой, треплются, кадрят девушек из заехавшей миссии ОБСЕ. Погибают.

Все это выглядит ненаигранной бессмыслицей. Голос за кадром -- довольно занудный, кстати, -- освещает происходящее с точки зрения нашего солдата, из интеллигентных. Он совершенно не понимает, что он здесь, рядом с этим шлагбаумом, делает.

Туман всеобщего непонимания, окутавший "Блок-пост", идеально соответствует характеру современной войны, по масштабу равной разборке мафиозных кланов. Давным-давно запутались причины и предлоги военных действий, каждая перестрелка вызвана сиюминутным конфликтом, личная месть с успехом подменила пафосную идеологию. В общих целях этой непрекращающейся стрельбы на поражение не могут разобраться не только сторонние наблюдатели, но и сами стрелки. Рогожкин точно уловил эту атмосферу. Однако, честно воссозданная, она становится мучительно дискомфортной для зрителя.

Особенно для зрителя "постороннего". Недаром "Кавказский пленник", показанный на мировых фестивалях пару лет назад, пользовался таким успехом у публики, лишь понаслышке знающей о чеченском, балканском и прочих конфликтах. Бодров смотрел на происходящее с чистого синего неба, снятого Павлом Лебешевым. Он был высоко над схваткой -- его западному зрителю тоже было приятно воспарить на высоты гуманизма, посочувствовать и тем и другим, всех понять, все простить. В "Блок-посте" никто не вызывает сочувствия.

Старательная честность Рогожкина делает его режиссером для внутреннего употребления. Снимая свое кино, он не учитывает мнение мирового сообщества. В "Блок-посте" много хороших парней, которые очень плохо ведут себя по отношению к чеченцам. Но сами чеченцы не становятся от этого лучше: бородатые мужики, размахивающие автоматами и зелеными знаменами, вызывают иррациональный ужас. Рогожкин придумал даже такого политически некорректного персонажа, как роковая восточная женщина. Снайпер с четырнадцати лет, она стреляет по русским солдатам просто из любопытства и в финале убивает своего возлюбленного -- в перекрестье оптического прицела "что тот солдат, что этот".

Рогожкин снял "Блок-пост", как и лучшие свои фильмы, с точки зрения человека непонимающего. Это определило не только психологическую точность, но и формальные просчеты фильма. Здесь, как всегда у Рогожкина, тщательно выстроены гэги, дотошно показаны детали, на которые не обратил бы внимания режиссер-идеолог. Однако постановщик настолько далек от всяких обобщений, он так не хочет делать никаких оргвыводов, что даже не умеет закончить свою ленту. "Блок-пост" обрывается на полуслове, на полувзгляде парня, подстреленного своей любимой -- снайпером. Между этим крупным планом -- лицо, по которому медленно течет черная кровь, -- и финальными титрами даже не успеваешь перевести дыхание.

Виктория Никифорова