"Затерянный мир"

Второе пришествие динозавров в Россию

Маленькая дочка моей приятельницы коллекционирует динозавров. На просмотре "Затерянного мира", где их нашпигованные электроникой оригиналы крушили все живое на своем острове, расплющивали грузовики и смачно хрустели незадачливыми гомо сапиенс, мне все время вспоминались трогательные пластмассовые создания, разместившиеся на подоконнике в тени алоэ. Этот казус -- монстр Франкенштейна, весело болтающийся на ветровом стекле, -- давно известен масскультуре. Но динозавромания превосходит все прочие своим размахом.

Спилберг идеально уловил то сочетание страха и сочувствия, которое должен вызывать экранный монстр. В отличие от затюканных гангстеров Тарантино его первобытные чудовища могут проливать потоки крови, не навлекая на "Затерянный мир" цензурных санкций и гнева пацифистов. Как бы они ни буйствовали, все равно их жалко.

Во-первых, они симпатичные. Дэнис Мурен, Стэн Уинстон и Майкл Лантьери, создавшие этих чудо-зверей, заслужили свои многочисленные награды не столько за техническое, сколько за художественное решение фильма. Они -- проклятые поэты этого многосерийного аттракциона под названием "Парк Юрского периода". Их идеи величественны и бесполезны, как Ниагарский водопад или самолет Леонардо да Винчи. Они делают возможным то сказочное торжество визуальной фактуры над смыслом, которое и позволяет досмотреть до конца это невнятное и патетическое кино.

Во-вторых, они символичные. Как всякий нормальный американский фильм, "Затерянный мир: Парк Юрского периода" замечателен не столько своими художественными достоинствами, сколько теми сложными идеологическими играми, в которых он участвует. Динозавры Спилберга удачно воплощают все фобии современного белого человека, имя которым легион. Они иррациональны, гневливы и незнакомы с первой поправкой к конституции. Ценности демократического общества им неведомы, способность к конструктивному диалогу еще не зародилась. Что делать с этим зверьем, вырвавшимся на свободу, не знает никто.

Убивать его -- неэтично. Политкорректность, воплощенная в толстощекой и жалостливой Саре Хардинг (Джулианна Мур), требует гуманного отношения к братьям нашим меньшим. Тем более что парочке тиранозавров нетрудно расправиться с целым отрядом охотников, устроивших сафари в затерянном мире.

Исследовать его, к чему и призывают нас Сара и ее друзья-ученые, опасно. Динозавры разносят все на своем пути, в том числе и своих исследователей. В общем, "их метаболизм нам мало известен".

Однако Спилберг пытается уверить нас в том, что только на пути внимательного и сочувственного изучения возможно примирение человека с его дальними предками. Охотясь за ними с фотоаппаратами, мы получаем шанс понять их вполне гуманные эмоции -- например, страстную любовь к своим детенышам. И, возможно, в налитых кровью глазках блеснет огонек разума. Ведь в современном западном мире нет ничего необратимого: законы эволюции так же подлежат демократическим реформам, как и законы общества. И симпатичный охотник, шагнувший в роман Майкла Крайтона прямиком из "Недолгого счастья Фрэнсиса Макомбера", в финале по всем законам политкорректного реализма понимает в чем смысл жизни и бросает свое кровавое ремесло. "Гринпис" ждет его.

Виктория Никифорова