|
"Дикие штучки"
Лолита натуральная. Остерегайтесь подделок
Забудьте Кубрика и Лайна, выкиньте из
головы весь сор судебных разбирательств, из которого растут
эротические романы, перестаньте определять на глазок возрастную
категорию гумбертовских жертв и прикидывать срок и штраф, которые
светят режиссеру. Расслабьтесь, ступайте на "Дикие штучки".
Там вы увидите настоящую Лолиту. Она
выросла, перекрасила каштановые кудри в цвет черный, как сон
разбойника, пережила давно спятившего Гумберта, начиталась с его
подачи классической французской литературы -- впервые она появляется
в "Штучках" с томом Селина в руках, -- узнала толк в кокаине,
героине, мескалине, отмотала срок и вышла в люди. И людям стало не
по себе.
Выяснилось, что крошка Лолита своя в самых
разных кругах общества. Она умела жить на дне, умеет вращаться и в
высших сферах. Людьми она манипулирует, как фокусник картами,
прибирая к рукам мужчин и состояния с легкостью иллюзиониста.
Оказалось, что ее IQ достоин Эйнштейна. Она очень даже способна
постоять за себя, знает законы лучше записных сутяг и умеет любую
статью обернуть себе на пользу. И кто знает, что там вышло в конце
концов с Гумбертом -- она вполне могла приложить свою хрупкую ручку
к его гибели. Ее авантюры смотрятся на одном дыхании -- чуть не
последнем.
Есть, правда, одно затруднение --
безошибочная, как снайперский выстрел, история в манере Чейза, с
femme fatale, которая умело прикидывается жертвой, а в финале
забирает весь банк, реализована на диво убого. К сюжету, который мы
вам тут увлеченно пересказываем, приходится продираться сквозь
чащобу затянутых диалогов и передержанных ретроспекций. Гениальный
сценарий здорово скомпрометирован бездарной режиссурой: только
отмучившись битый час на медленном огне скуки, начинаешь понимать,
как совершенна была конструкция "Штучек", когда сценарист
Стивен Петерс вывел на последней странице рукописи слово
"Конец". Но, с трудом отыскивая следы замысла в меланже уродливых
кадров, вдруг находишь необыкновенные красоты -- так детектив,
неохотно взявшийся за расследование банальной магазинной кражи,
вдруг выходит на след мафии, отслеживает ее связи с администрацией
президента и наутро после передачи дела в суд просыпается счастливым
и знаменитым.
Сначала "Дикие штучки" смотришь с
профессиональным интересом, надеясь выудить какую-никакую идею из
предлагаемых обстоятельств: школьный учитель подвергается
сексуальным домогательствам со стороны своей несовершеннолетней
ученицы. Потом ученица, как водится, заявляет на него в полицию.
Дело осложняется тем, что мать его "жертвы" -- самая богатая стерва
в округе -- на него тоже западает, так что в суде нашего героя ждут,
по всей видимости, серьезные неприятности.
Вырисовывается, как вы понимаете, такой
персонаж, как педофил оболганный. Персонаж актуальный и насущно
нуждающийся в нашей рефлексии. Его даже было бы жалко, если бы не
лицо Мэтта Диллона, похожего на поддавшего Терминатора, --
беспощадно терзая наши органы восприятия, оператор неустанно
показывает его крупным планом.
Потом нити интриги переходят из рук в руки
и спутываются безнадежно. Крадясь в лабиринте сомнительных ситуаций
и взаимных подстановок, понимаешь, что перед тобой классический film
noir. Харрасмент оказывается липой, персонажи безостановочно кидают
друг друга, предают, изменяют, убивают и лгут до полной потери
ориентации. Время от времени на экране появляются крокодилы, которые
копошатся в грязной заводи, символизируя всеобщее растление и
торжествующий порок. Зло цветет под солнцем Флориды.
Только к концу, когда это солнце светит в
диафрагму, превращая в призрак силуэт героини, сознаешь с душевным
трепетом, что присутствовал при самом что ни на есть неподдельном
торжестве справедливости. "Дикие штучки" -- это подлинно
американская история Лолиты, добрая и оптимистичная, где хэппи-энд
завоеван в тяжких трудах по истреблению негодяев. Мы не испытываем
ни малейшего сочувствия к подонкам, которых обвела вокруг пальца
наша героиня. Напротив, ее криминальная активность вызывает не
только понимание, но и гордость за человека. Такую никто не обидит.
Она ближайшая родня Кэтрин Трэмелл из "Основного инстинкта". В
фильме она владеет всей информацией, доступной только автору. Это ее
роман, ее кино.
Нет ни малейшего сомнения, что, выйдя с
честно заработанными миллионами на заслуженный отдых, она примется
писать детективные романы, эффективно приумножая нажитый неправедным
путем капитал. И в ее книгах не будет и следа слезливых интонаций ее
незадачливого наставника. Феминистская подоплека превращает триллер
в образцовую историю Золушки: будь умницей, старайся, не сдавайся --
и толстая чековая книжка сама ляжет в твою потную ладонь. На стыке
жанров в изобилии рождаются соответствующие душеполезные идеи.
Спасение интеллектуалов в опрощении (об этом догадывался еще Селин).
Спасение жертв педофилов в руках самих жертв. Человек человеку
становится крокодил только если суровая жизнь вынуждает его к этому.
Виктория
Никифорова
|