Слава Полунин

Вечный Слава

Если свернув за угол, вы получаете хлопушкой по голове от клоуна, а вокруг вдруг взмывают в небо воздушные шары, значит, где-то рядом работает, организуя это безумие, Слава Полунин. Величайший клоун мира уже двадцать лет учит мир валять дурака.

Имя "Slava Polunin" давно стало всемирно известным брэндом. Его обладатель живет в собственном доме под Парижем и - единственный из всех клоунов мира - диктует продюсерам свои условия и график гастролей. Количество его премий и званий не поддается учету. Созданные им труппы прославились на весь мир. О его "Снежном шоу", которое он катает по миру больше десяти лет, критики пишут с придыханием. В череде смешных и грустных аттракционов они находят влияние Чехова и Станиславского, Достоевского и Солженицына. Но они не знают, что снег, который засыпает сценическую суету в "Snow Show" -- это тот самый снег, который падал на голову Славы Полунина пятьдесят лет назад.

Он родился в 1950 году в маленьком городке Новосиль в Орловской области. Семья жила в домике без удобств. Зимой его заваливало снегом до самых окон. Когда Слава немного подрос, отец доверил ему расчищать дорожки в саду. Эти тихие воскресные утра - высокое синее небо, снег, нежно укрывающий помертвевшую землю - он вспомнил в 1991 году, когда вместе с питерским режиссером Виктором Крамером сочинял "Снежное шоу". Расчищать дорожки было куда веселее, чем сидеть в школе: на уроках Полунин вечно витал в облаках и его выгоняли из класса. Зато авторитет у одноклассников был велик: он лучше всех умел валять дурака, передразнивать окружающих и рассказывать анекдоты. "Во втором или в третьем классе - уже не помню - я увидел по телевизору фильм Чаплина "Малыш". Было уже поздно, мама не дала мне досмотреть фильм и выключила телевизор. Я проплакал до утра." А на следующий день Полунин уже демонстрировал одноклассникам чаплинскую походку и искал на помойке большие башмаки.

Разумеется, он собирался в театральный институт. Разумеется, родителям это не нравилось. Мама, Мария Николаевна, мечтала видеть его инженером. Разрываясь между родительскими планами и собственными амбициями, он поехал в Ленинград. Почему в Ленинград? А потому что однажды, на уроке географии, очнувшись от своих грез, услышал, как учительница называет Ленинград самым красивым городом в мире. Но с театральным институтом ничего не вышло: "меня не взяли туда из-за каких-то звуков, которые я не выговаривал."

Один год Полунин действительно проучился на инженера в ленинградском энергетическом. А потом перевелся в институт культуры и - музыка, туш! - в восемнадцать лет основал труппу пантомимы "Лицедеи". Это был 1968 год. Оттепель заканчивалась. Но Полунин успел взять все лучшее из 60-х. Время, когда приподнялся железный занавес, стало временем его учебы.

Параллельно с бурной деятельностью по созданию труппы и ее репертуара, он целые сутки просиживал в "Публичке" -- знаменитой питерской библиотеке. До того, как придумать Асисяя, он перепробовал едва ли не все направления клоунады. Он копировал Чаплина и работал под Марселя Марсо, занимался йогой и танцем буто, изучал комедию дель арте, английскую пантомиму и японский театр Но. Он просмотрел все фильмы Чаплина, Бастера Китона, Оливера Харди, Луи де Фюнеса, составил огромную коллекцию трюков и гэгов и каждый из них испробовал на себе.

И ничто его не удовлетворило. Марсо был слишком красивым, "слишком - как он сформулировал позже -- за стеклом". Трюки заставляли публику кататься со смеху, но не оставляли места для поэзии. Тогда Полунин позвонил в редакцию телевизионного новогоднего огонька и сказал: "Дорогая редакция, у меня есть для вас номер." Съемки назначили через неделю. Никакого номера не было и в помине. Пришлось за неделю придумать Асисяя -- маленького человека в огромных желтых штанах, с трудом обживающегося в бескрайнем неласковом мире.

Так Полунин реализовал свое главное ноу-хау. Оно заключалось в том, что он свел клоунаду и систему Станиславского. До Полунина у нас были прекрасные комические актеры, до тонкостей изучившие Систему и с успехом применявшие ее в работе. И были замечательные клоуны, вроде Олега Попова, свято соблюдавшие все цирковые традиции. Полунин свел эти два мира. Сам он не очень любит признаваться в своем долге Станиславскому, но о любом своем спектакле говорит словами основоположника - "атмосфера", "манки", "внутренняя задача".

К середине 80-х "Лицедеи" стали самой успешной комик-труппой на все пространстве Союза. Они участвовали в сводных концертах и "голубых огоньках". Полунин получал разнообразные призы и даже занял второе место на всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Вся страна, от мала до велика, распевала "Блю-блю-блю комарик" и кричала "Низзя!". "Лицедеи" принесли Полунину не только успех в работе, но и счастье в личной жизни. Однажды в труппу пришла девушка Лена, мечтавшая стать актрисой на романтические роли. Вместо этого она стала клоунессой и - на четверть века вперед - женой Полунина.

Но ему уже было тесно в созданном им мирке. После тридцати Полунина обуяла страсть к сумасшедшим, грандиозным, несбыточным проектам мирового масштаба. Как ни странно, почти все ему удалось реализовать. Уже тогда стало понятно, что в этом человеке обитает целая труппа и, по первому его желанию, на сцену выходят то гениальный артист, то богемный персонаж, умеющий пить и веселиться до утра с любым встречным и поперечным, то мудрый философ, способный превратить банальную пресс-конференцию в упоительную лекцию, то расчетливый менеджер, который легко придумывает схемы финансирования и без труда разруливает кризисные ситуации.

В 1982 году Полунин сочинил "Мим-парад" -- грандиозный фестиваль пантомимы, на который он собрал больше 800 артистов со всех концов страны. В 1985 году он умудрился протащить к нам через железный занавес самых знаменитых клоунов Запада - "короля дураков" голландца Джанго Эдвардса и немца Франца Йозефа Богнера - и они имели сумасшедший успех на всесоюзном фестивале молодежи и студентов. В 1987 году он потряс Ленинград, устроив там всесоюзный фестиваль уличных театров. Его участники жили на острове в Финском заливе. Каждый день десант шутов и лицедеев высаживался на чинные прямые улицы и устраивал там сумасшедший дом. А в 1988 году Полунин с шумом и треском похоронил свое любимое детище - мим-театр "Лицедеи". Станиславский сказал когда-то, что через двадцать лет любой театр умирает. Полунин реализовал метафору: десятки пылающих гробов поплыли по Неве. Лучшие комики мира выступили на поминках по "Лицедеям".

В 1989 году артисты, как птицы, потянулись на Запад. Во главе стаи был Полунин. Его коллегам - мимам и клоунам, не нуждающимся в словах, чтобы разговаривать с публикой - было легче, чем прочим, покорять зарубежного зрителя. "Караван мира" неудержимо накатывал на Запад. Армия клоунов, шутов, лицедеев без боя брала польские, чешские, немецкие города. Немцы сразу прозвали Полунина "клоун Горби". Через три месяца после его отъезда пала Берлинская стена. А еще через три года Полунин уехал на Запад - сначала в Англию, потом во Францию.

Там он создал свой величайший спектакль, где поэзия и смех живут в идиллическом союзе - "Снежное шоу". Больше десяти лет Полунин играет его по всему миру. Он показывал его в Англии и Франции, Бельгии и Португалии, Колумбии и Малайзии, на Тайване, в Корее, в Тринидаде и Тобаго. Спектакль обрастал новыми людьми и постоянно менялся: играя одни и те же номера, Полунин со своей командой умудрялся каждый вечер рассказывать людям совсем другую историю. Английская публика всегда принимала "Снежное шоу" на ура - именно в Великобритании Полунина назвали "лучшим клоуном мира", именно там ему дали сверх-престижную премию Лоренса Оливье. С французской аудиторией Полунин сражался, как тореро с быком. Португальских зрителей он покорить так и не смог. Но в заснеженной Москве его лирического героя в желтых штанах ожидает неизбежный успех.

Весельчак и экстраверт, вечно на людях, вечно окруженный блестящей свитой из почитателей, друзей, учеников, Полунин играет свое "Снежное шоу" про одиночество. Его лирический герой признается в любви собственному пальто - за неимением другого объекта - и отправляется на кровати в плавание по безбрежному океану фантазий. Самым эффектным номером "Снежного шоу" считается финальный этюд, где Полунин то ли, как король Лир, борется со снежной бурей, то ли, как волшебник Просперо, насылает ее на нас. Но истинный шедевр Полунина - это безумие, организованное им вместо финальных поклонов. Вот выходит на сцену клоун, бросает в зал огромный красный шар. Кто-то в публике отпасовывает шар соседу, тот перебрасывает его дальше. В зал летят новые шары. И скоро уже весь партер вскакивает с мест и бесится от восторга. Люди в костюмах от Армани, отдавшие по двести долларов за билет, прыгают и тянутся к цветным шарам наманикюренными пальцами, и глупое детское счастье сияет на их взрослых лицах. А клоуны грустно смотрят на это со сцены.

В 2000 году Полунин устроил в Москве чудовищное по размаху предприятие - фестиваль карнавалов в рамках театральной олимпиады. Целыми днями он носился по городу, устраивал фейерверки и нахлобучки, вызволял с таможни бамбук - таможенники в толк не могли взять, зачем клоунам столько бамбука - советовался с пиротехниками, как устроить огненный дождь, спускал на воду Корабль дураков. Но самым феерическим зрелищем на этом бесконечном карнавале был он сам -- человек-театр, человек-карнавал. Полунин глобалист в самом мирном смысле этого слова. Он хотел бы заставить весь мир валять дурака. Вечно мотаясь по свету, он организовывает какие-то сумасшедшие сборища - Академию дураков, Школу шутов, Корабль дураков. Однажды он даже заплатил за Россию взнос во всемирную карнавальную ассоциацию и пришел на собрание. Но дальше входа его не пустили - Полунин был без галстука.

Полунин обладает всеми задатками великого театрального деятеля в русской версии. Это отпетый идеалист и выдумщик, одержимый сотней сумасшедших прожектов одновременно. В 1986 году он на гастролях в Геленджике нашел фонтан и вместе со всей своей труппой полез туда изображать борьбу с крокодилами. Спустя тринадцать лет он предложил экс-губернатору Яковлеву отпраздновать 300-летие Петербурга следующим образом: триста пар новобрачных в один день справляют свадьбу, садятся на пароход и отправляются в турне по Европе, а в каждой стране их встречает театрализованное представление - во Франции, например, Жерар Депардье. В последний момент Яковлев дрогнул, а жаль. Уже несколько лет Полунин носится с идеей совместного спектакля с Михаилом Шемякиным - невероятно дорогого и фантастически изобретательного "Дьяболо". Мэру Лужкову он на полном серьезе предлагал устроить уличный спектакль в центре Москвы: "Пригласим народные, уличные, площадные театры, мимов, циркачей, жонглеров и что-нибудь такое учудим. Скажем, забьем и зажарим на вертеле над огромным костром... автобус, автомобиль -- это чудище XX века."

Сейчас он мечтает оборудовать Корабль дураков - огромный репетиционный зал на воде, где будут устраивать мастер-классы клоуны и мимы со всего света. А в предместье Парижа собирается устроить "Театр-дом". Спектакли в нем будут происходить так. Посреди площади в центре Парижа будет стоять дверь. Зритель, купивший билет, проходит в эту дверь. Там ему завязывают глаза и везут куда-то. Выйдя и открыв глаза, он оказывается в волшебном доме, где каждая комната - это инсталляция на темы определенной эпохи, где играют не люди, а вещи. Ну а дальше - несется неудержимая мысль Полунина - должен быть и театр-сад…

Его собственный дом давно превратился в театр на колесах, где вместе с ним играют жена, друзья и даже дети - Дима, Паша и Ваня. "Когда дети были совсем маленькими, -- поделился Полунин как-то с журналистом, -- мы привязывали их за кулисами, когда шло представление. А потом решили - чего уж там, пускай ползают. И они стали частью спектакля. Зрители были в восторге, когда маленькие голые человечки гонялись за воздушными шарами, что-то там делали или засыпали прямо на сцене."

Страсть лицедейства Полунин распространяет, как заразу. Ему хотелось бы преобразить каждый кусочек обыденности. Любая встреча для него - повод к мини-спектаклю. Недаром в свои 50 с хвостиком он выглядит гораздо старше своих лет - словно прожил на сцене десятки, сотни жизней, и воспоминания о них застряли в его морщинах. Лицо Полунина давно не нуждается в гриме, оно застыло клоунской маской - брови домиком, круглые глаза, вечная ухмылка и над всем этим - сияющий купол лысины в венчике седой шевелюры. Чокнутый ангел, безумный маг, мировая душа, сбрендившая в неустанных странствиях между планетой людей и планетой мечты.

Виктория Никифорова