Главная
Архив
    Спектакли
    истории
    фильмы
    люди

Старые пьесы о главном

Театральный сезон 2003-2004 стал ренессансом советской драмы. Классиков от Горького до Петрушевской ставят много и успешно. Последнее доказательство этому - премьера "Лестничной клетки" в театре "ОКОЛО дома Станиславского"

"Синий, синий иней лег на провода," --- разносится из динамиков. Крутится под потолком зеркальный шарик, главное чудо дискотек семидесятых. Разноцветные блики ложатся на взрослого мужчину в парадной офицерской форме. Мужчина строг и сосредоточен. Неподвижно глядя перед собой, он аккуратно сгибает руки в локтях и ноги в коленях, вытанцовывая по всем правилам русского диско. Зал плачет от хохота и хлопает как сумасшедший. Это премьера спектакля "Лестничная клетка" в театре "ОКОЛО дома Станиславского". Написанная в 19974 году пьеса Людмилы Петрушевской сияет на этой крошечной сцене совершенно новыми красками.

Та же история происходит и с другими советскими пьесами. Такое впечатление, что лучшим режиссерам столицы надоело интерпретировать классиков и шокировать публику постановками современных пьес. В поисках подходящего репертуара они рискнули вернуть на сцену драмы Горького, Рощина, Галина, -- все эти безнадежно устаревшие опусы, которые, казалось, были обречены доживать свой век в учебниках по истории советского театра. Результат превзошел все ожидания. Зритель проголосовал за советские пьесы рублем.

Вечно живые

Лидером процесса стал, естественно, МХАТ им.Чехова. Сразу две классических советских пьесы - "Белая гвардия" и "Мещане" --реанимировали на большой сцене театра в этом сезоне. Работы по воскрешению были доверены лучшим режиссерам столицы. Хит Михаила Булгакова оживлял Сергей Женовач, одну из лучших пьес Максима Горького - Кирилл Серебренников. Оба спектакля стали самыми успешными в репертуаре театра.

Не отстал от конкурента и МХАТ им.Горького. Худрук театра, народная артистка Татьяна Доронина выбрала для своего бенефиса не что-нибудь, а "Вассу Железнову". Правда, роль железной леди находится далеко за пределами ее амплуа. Бесконечно обаятельная, безумно слабая, прекрасная и забавная, эта Васса больше походит на Бланш Дюбуа из "Трамвая "Желание"". Но поклонники народной артистки остались довольны. Роман Козак, худрук театра им.Пушкина, исправно радовавшего нас скандальными авангардными спектаклями, развернул курс своего театра на 180 градусов и поставил старую советскую мелодраму - "Наваждение" Александра Галина. Москва опять поверила слезам Веры Алентовой, сыгравшей бедную, недалекую, некрасивую, смертельно влюбленную провинциалку.

Даже 30-летний Иван Вырыпаев, лауреат премии "Триумф" в номинации "Новый век", переписал наново знаменитую пьесу Михаила Рощина "Валентин и Валентина", превратив ее в "Валентинов день". Первоисточник он цитирует целыми сценами, но аккуратно помечает переходы. "Мы ж счастливые! Я люблю тебя…" -- это "слова прошлого века". "Ёб тыть, моб тыть, что это?" -- это уже 2012 год, героине Рощина только что исполнилось 60.

Утонувшие в море любви

Главное, что отличает - и очень выгодно - старые пьесы от новых, -- это уровень драматургического мастерства. На каждом тексте словно стоит невидимый знак качества. Сейчас так не пишут. Великолепные, трехмерные характеры, отчетливые речевые характеристики, занятные сюжеты, отменные шутки, немножко пафоса, толика грусти. Как далеко это от современной драмы с ее потоком сознания, пренебрежением к характерам и историям, эмоциям и юмору.

К тому же старые пьесы поражают своим вкусом к жизни, неосознанным, простодушным savoir vivre. Как здесь едят, пьют, поют, танцуют! Что за шутки! Что за страсти! Что за романы! И Женовач в "Белой гвардии", и Серебренников в "Мешанах" специально выгораживают на большой сцене уютный уголок, чтобы крупным планом показать все прелести частной жизни. В этом уголке всегда накрыт стол, а на столе кипит самовар. Здесь едят и пьют, ухаживают и философствуют, витийствуют и страдают. Кремовые шторы плотно задернуты, большая жизнь идет где-то на большой сцене. А у нас тут - любовь, споры, стынет чай.

Забавно, что когда тот же Серебренников ставит современную пьесу из нашей жизни, то на все бытовые отправления своих героев он глядит с подозрением. Поют от избытка чувств - значит, жлобы. Занимаются любовью - извращенцы и садисты. Вкусно едят - убийцы. Но стоит ему взяться за "Мещан", как он подпадает под обаяние этих бесконечных застолий, скатертей с рюшечками, стаканов с подстаканниками, песен под гитару, разговоров ни о чем, посиделок в сумерках. Он становится поэтом: банальная повседневность начала прошлого века трогает и умиляет его.

В "Валентиновом дне" Вырыпаева это противопоставление дня нынешнего и дня минувшего наглядно до смешного. В сценах прошлого века герои гуляют, готовятся к экзаменам, признаются и клянутся друг другу в любви. В нашем веке - пьют, ругаются, поминают друг другу старые обиды, вязнут в депрессии. Валентин давно умер. Валентина всю жизнь прожила одна. Сейчас она живет в его квартире по соседству с его бывшей женой Катей. Катя спилась и опустилась. Валентина никак не может простить соперницу и даже пытается ее убить. Льется водка, льются слезы, - так коротают состарившиеся героини начало 21-го века. И приветом из невозвратного прошлого звучат слова: "Любовь - это когда ничего не стыдно, ничего не страшно, понимаете? Когда тебя не подведут, не предадут. Когда верят. Когда хотят быть лучше, жить чище."

Господа офицеры

Спросят: какое отношение к ренессансу советской драмы имеет Петрушевская? А самое непосредственное. Сходите в театр "ОКОЛО дома Станиславского" и вы увидите, что разница между советскими и анти-советскими пьесами как-то нечувствительно канула в прошлое. Все, что раздражало Петрушевскую - корявый новояз героев, их мрачный, нищий быт - все это безмерно умиляет постановщиков "Лестничной клетки" Лилию Загорскую и Юрия Погребничко.

Замызганную лестничную клетку они превращают то в танцпол, то в полотно а-ля Пиросмани. В финале пьесы героиня, "одинокая женщина, желающая познакомиться", выносит своим незадачливым ухажерам на лестницу водки и закуски. Соседка ругает ее за то, что она прикармливает ханыг. Загорская и Погребничко мизансценируют этот эпизод величественно и благолепно. Плавно опускается накрытый стол, весь спектакль висевший под потолком. Неторопливо достаются из карманов граненые стаканы, журча, льется водка, безмятежны и торжественны лица. Это не опохмел, а чинное застолье. И это, конечно, никакие не ханыги.

Мужчины, которые приходят к героине - потенциальный жених и его друг - пережили в спектакле поразительную метаморфозу. Вместо нищих алкоголиков мы видим достойных военных, затянутых в новенькие мундиры. Они чисто выбриты, причесаны волосок к волоску и идеально воспитаны. Фантастические ордена неизвестных стран и небывалых войн сияют на груди. Многим критикам эта парочка напомнила чеховских офицеров - разумеется, критики имели в виду не Соленого, а Вершинина. Но эти чинные военные похожи и на офицеров из одноименного советского телесериала. Те, наверное, так же, достойно и пугливо озирались бы, попав из своего экранного мира на настоящую лестничную клетку образца 1974 года. А кому-то они напомнят таинственных военных из рассказов Гайдара.

Эта хронологическая путаница весьма характерна. Советские пьесы в современных постановках рассказывают не о конкретном историческом отрезке. Они -- о времени, которого больше нет. 70-е в них кажутся такими же далекими, как 20-е. 20-е такими же близкими как 80-е.

Пространство советских пьес - это странный герметичный полузабытый мирок. Его населяют забавные люди. Главное их свойство: они живут по правилам. Правила иногда смешны, иногда непонятны, но в любом случае исполняются неукоснительно. Эти люди умеют - или верят, что умеют - различать добро и зло. Им хорошо знаком конфликт чувства и долга. Их жизнь исполнена невыдуманного драматизма. Они искренне страдают, любят, стыдятся, тоскуют. Строго регламентированное их существование порой взрывается изнутри страстями - иногда комичными, но неизменно искренними. Современные актеры обожают играть этих людей. Современные режиссеры вписывают свое имя в историю театра, ставя эти пьесы.

Современным драматургам не мешало бы усвоить ноу-хау советских классиков. Это очень помогло бы им в конкурентной борьбе. Только когда они научатся различать добро и зло, режиссеры вновь отложат в сторону Горького и Рощина.

Виктория Никифорова