«Безумная из Шайо»

А молодого олигарха несут с разбитой головой

Жан Жироду, патриарх французской интеллектуальной драмы, написал «Безумную из Шайо» в 1942 году. Одна из лучших его комедий, «Безумная» многослойна. Ее сюжет можно пересказать современным языком: сумасшедшая бомжиха с помощью нескольких люмпенов отправляет на тот свет всех французских олигархов. Можно интерпретировать поэтически: мудрая «безумная» с помощью своих друзей-артистов открывает миру то прекрасное, что в нем есть, прогоняя со сцены цинизм и алчность.

Но при любой трактовке неизмено одно. В «Безумной из Шайо» есть четыре роскошные женские роли. Это голосистый квартет городских сумасшедших, Безумная из Пасси, Безумная из Сан-Сюльпис, Безумная из Конкорд и Безумная из Шайо. Собравшись на совещание они, в промежутках между бреднями, фантазиями и воспоминаниями, успевают спасти заблудшее человечество. Не роли – мечта, лакомый бенефисный кусок для актрис Петра Фоменко.

Мужское

Поначалу казалось, что весь первый акт, в котором олигархи наивно рассказывают публике о своих кознях, Фоменко решительно сократит и, может быть, вообще выбросит. Но он рискнул его оставить. На наших глазах, за столиком парижского кафе, под голос разбитого фортепьяно учреждается Объединенный Банк Парижских Недр, сокращенно ОБПН. Трое проходимцев приглашают в свою шайку «человека без имени, изыскателя» (Рустэм Юскаев), который на голубом глазу обещает им найти нефть прямо под полом кафе, в котором они выпивают. Доказательство неисчерпаемого богатства парижских недр – привкус керосина в воде, которую без устали глотает изыскатель.

На этот керосин и поймает Безумная из Шайо банкиров. Она объявит, что в канализационном люке прямо в полу ее подвала текут нефтяные реки, раздольные как в Арабских Эмиратах. В доказательство будет предъявлена бутылка отборного керосина. Набежавших олигархов Безумная заставит залезть в люк – надо же удостовериться в наличии черного золота – и запрет там до страшного суда.

История с нефтяными олигархами близко напоминает скандальный фильм Петра Луцика «Окраина». Разница только в антураже: в «Окраине» свои недра от олигарха защищали лубочные пейзане, в «Безумной из Шайо» против банкиров бунтует сфера обслуживания – официант и судомойка из кафе – при поддержке трудовой интеллигенции – бродячих певцов, которые весь спектакль ловят и не могут поймать ускользающий мотивчик, забытые слова старой песенки. Эта песенка и спасла Фоменко от скандала. Режиссеру хватило здравомыслия не дразнить зрителя, смягчить социальную сатиру Жироду и превратить свой спектакль в шутку, пускай грустную.

Женское

Во втором акте начинается веселье. Действие переносится на другую сцену – если только можно назвать сценой малогабаритное помещение, где, наступая друг другу на ноги, ютятся актеры. Под потолком раскачивается на канатах продранное царское ложе с помойки. А на ложе, скрипя зубами и суставами, забирается колченогая Безумная из Шайо (Галина Тюнина). К ней вспархивает Безумная из Сан-Сюльпис (Мадлен Джабраилова), вся в рыжих кудряшках, драных кружевах и охах и ахах. Ложе трещит под величественной Безумной из Пасси (Наталья Курдюбова) и чуть не разваливается, когда на него балетным прыжком взлетает самая ненормальная из всей четверки, загадочная, роковая и сногсшибательная Безумная из Конкорд (Полина Кутепова). Они играют с воображаемыми предметами, приводят с собой давно умерших возлюбленных и разговаривают с чучелом собачки. Тени забытых и придуманных людей населяют их призрачный мирок. Они судят олигархов и отправляют их на тот свет, не забывая препираться из-за любовной неудачи полувековой давности.

Погрузив действие в ворох сумасшедших выдумок, Фоменко затушевал левацкий экстремизм автора. Он тщательно избегает возможных ассоциаций с сегодняшним днем, постоянно напоминая нам -- мы в Париже, здесь грассирует любой уличный жонглер, а официант говорит «пардон» с чисто французским прононсом. Сегодня он ставит с той же тонкой изворотливостью, с какой в 70-е обходил цензуру, и умудряется быть идейным в меру, не раздражая экстремизмом вялых театральных завсегдатаев. Фоменко мастер уклоняться, задавать вопросы и уходить от ответа. При желании в его «Безумной» можно увидеть просто театральный анекдот.

От дидактики режиссера спасла бедность – не метафорическая, а совершено буквальная. По сюжету, Безумная из Шайо загоняет своих олигархов куда-то под сцену, где они и исчезают навсегда. Но в крошечном театре Фоменко под сценой нету ничего – ни нефти, ни даже подвала. Потоптавшись под огромным канализационным люком, олигархи выныривают наружу – бессмертные и невинные, как ангелы, и даже запевают что-то хором.

Каждая секунда «Безумной из Шайо», полная милых дурачеств, напоминает нам, что мы в театре, что все происходящее не больше, чем игра. Но режиссер не позволяет нам забыть, что у игры этой есть мучительная реальная подоплека. В конце концов, его театр выглядит не менее нищим, чем его герои. И этот двойственный настрой – боль сквозь смех – сильнее всего ранит память в новом, виртуозно уклончивом спектакле Фоменко.

Виктория Никифорова