Главная
Архив
    Спектакли
    истории
    фильмы
    люди

"Дон Жуан и Сганарель"

Бог умер, дон Жуан жив

"Во что вы верите?!" -- горячится Сганарель (Евгений Стычкин), вертясь и пританцовывая вокруг неподвижного как Будда дона Жуана (Максим Суханов). "Я верю, Сганарель, в то, -- задумывается наш герой, трудно наморщив лоб, -- что дважды два четыре. А дважды четыре… Э-э-э…" "Восемь, восемь," -- подсказывают из партера и смеются. Дон Жуан не шутит. Он в спектакле Владимира Мирзоева, только что вышедшем в театре Вахтангова, и впрямь приглуповат. Арифметические операции даются ему плохо. А уж соблазнитель из него совсем никакой.

Едва взглянув на первую попавшуюся женщину, этот дон Жуан теряет остатки разума. Он смотрит на нее влажными коровьими глазами, шевелит в воздухе толстыми пальчиками, словно новорожденный младенец, и лепечет какую-то ахинею. Мольеровский интеллектуал и циник в спектакле Мирзоева похож на интеллектуала из фон-триеровских "Идиотов", который безнадежно заигрался, изображая умственно отсталого, и уже не знает, как вновь обрести разум.

Естественно, с этого недоразвитого и взятки гладки. Самый жестокий пуританин не смог бы поставить ему в вину то, что он соблазняет женщин и меняет их как перчатки. Он никого не мог бы соблазнить при всем желании: IQ маловат. Этот дон Жуан совершенно искренне влюбляется в каждую юбку, а забывает ее через минуту не со зла, а только потому, что мысли у него коротенькие.

Режиссер Владимир Мирзоев, как всегда, придумал очень занятную концепцию. Религиозную трагедию он перенес в наше время, век спустя после того, как "Бог умер". Интеллектуальный диссидент, воинствующий атеист Мольера превратился в его спектакле в очень современного раздолбая. Это совершенно наш человек. Он следит за модой, увлекается восточными единоборствами и джазом, он очень вежлив и добродушен, он как огня боится любого спора, любые серьезные разговоры для него - нож вострый. Он ничего не понимает, но над всем иронизирует. Он никому не враг и со всеми рад приятельствовать. Это полное ничтожество, но необычайно обаятельное. Оказывается, после того, как Бог умер, человек изрядно измельчал.

Конечно, никакая статуя Командора за доном Жуаном не приходит. Вместо нее на героя, словно рой рассерженных пчел, бросается только кордебалет растрепанных теток. Но все эти Эльвиры, Лауры и донны Анны совершенно ему не страшны. Лениво их растолкав, дон Жуан подходит к маленькому джаз-бэнду, который весь спектакль аккомпанировал действию, берет микрофон и, притопывая, поет старый добрый блюз. Зал хлопает, радуясь за нашего человека, удачно избежавшего разборки с высшими силами.

Виктория Никифорова