"Пчеловоды"

Наш (ваш, их, свой) современник

В спектакле Николая Рощина "Пчеловоды" мне нравится то, что по нему ясно видно: режиссер мой ровесник. Он носит примерно то же, что и все, смотрит примерно те же фильмы и читает, в общем, те же книги. Он живет здесь и сейчас. Остальные ставят, словно они мейерхольды какие-то. Один увлекается Хлебниковым, другой - Маяковским. Третий ставит Сорокина, но так, что не смешно. А иначе, зачем его ставить? Любой театральный режиссер, давно разменявший четвертый десяток, но по-прежнему числящийся в кулуарах (это пара тетенек с перманентом, подкрашенным синькой), мог бы высунуться в форточку и спросить юных роллеров, какое же все-таки тысячелетье на дворе. Но он почему-то этого не делает.

Рощин же время чувствует, как и полагается нормальному деятелю искусства, - нутром. Может, он и ленится читать "правильные" книжки, но, глядя, как обнимаются его замерзающие в степи солдаты, невольно вспоминаешь "Чапаева" не только васильевского, но и пелевинского. Вполне вероятно, он не смотрел "Трэйнспоттинг", но чокнутый ангел, который является его воякам, явно приковылял оттуда. Или из "Подполья". Его мизансцены - шаткие, хрупкие, то и дело готовы завалиться набок, ветерок современности гуляет в них невозбранно.

Бессознательное отвращение к концепции - первичный признак современного режиссера. Рощин стесняется не только что-то нам навязывать, но и просто внятно высказываться. Его актеры лепечут что-то гневное или сладкое - так дождь, то затихая, то разыгрываясь, барабанит свое по окну. Можно отдохнуть от текста, от слов. Рощин не доверяет литературе, но любит картинки. И дело тут не в клиповой природе современного искусства, о которой не рассуждал только ленивый, а в том, что искусство театра - в смене картинок. Это Ибсен с Шоу наводили тоску на зрителей, превращая их в слушателей. А так любой деятель театра всегда стремился поразвлечь публику хорошим зрелищем. Рощин просто хорошо понимает традицию. Можно, конечно, расточать ему дежурные похвалы: мол, поколение МТV оттянется на "Пчеловодах". Но на них оттянется и поколение Курской дуги, и поколение бульдозерных выставок. "Пчеловоды" - банально хороший спектакль, одинаково доступный и тем, кто путает Босха с Бошем, и тем, кто не смотрел "Чапаева".

В нем есть чисто театральный драйв: тебя затягивает игра простейших театральных фактур - легких снежинок и тяжелых сапог, неподвижных крыльев и бодро плавающего посуху кораблика, абстрактных масок и характерного грима, достойного Малого театра. То же тонкое равновесие контрастов характерно и для актерской игры: фарс с выкрутасами сменяется умело поданной психологической деталью. Рощин виртуозно чувствует ритм выходов и уходов, фокусов и превращений. Его спектакль, словно представление заезжего мага: точно в такт неслышной мелодии он вытаскивает из цилиндра то кролика, то розу.

Рощина хвалят за последовательный отказ от литературщины. Но, честно говоря, пара-тройка остроумных диалогов пошли бы на пользу его спектаклям. Другой вопрос - где их найти. Посмотрев "Пчеловодов", лишний раз понимаешь, что новая драматургия в лице Мухиной, Богаева и Драгунской до уровня новой режиссуры никак не дотягивает. В ней нет ни четкого циркового ритма, который свойствен репризному стилю Рощина, ни самих реприз, ни сквозняка современности, который задувает под маски "Пчеловодов". Впрочем, Рощин, у которого нет ни театра, ни зарплаты, выкручивался и из более трудных положений. Справится и здесь.

Ширли МакМырли