«Большая жрачка»

Ни … кроме правды

Ни … кроме правдыТеатру.doc исполнился один год. В новом спектакле «Большая жрачка» театр побил личный рекорд сценического реализма

«Большая жрачка» -- самый экстремальный спектакль сезона. Перед началом представления нервных и беременных просят выйти из зала. Тех, кто не выйдет, потом выносят: если они еще переварят сверхъестественное количество мата, то обязательно задохнутся в насквозь прокуренном зале. Любители сильных ощущений приходят за полчаса до начала, занимают места в первом ряду и получают реальный шанс поучаствовать в шоу – например, получить по голове.

Персонажи «Большой жрачки» выражаются так, что покраснели бы даже думские сидельцы: «Ну, … , здорово, …! Это же, …, как у этого, … , как его, …, ну, «Повар, вор, его жена и ее, …, любовник!» В середине спектакля актриса стягивает с себя трусы и садится верхом на партнера, раскачивая бедрами в десяти сантиметрах от зрителей. В финале на сцену вывозят голого мужика, обмазанного паштетом «Нежный». Следует большая драка с швырянием стульев друг в друга и паштета -- в зрителей. Много видели мы за последний год в Театре.doc, но такого еще здесь не было.

Юбилейное

Театр.doc существует год и специализируется на документальной драме. Драматурги – среди которых такие раскрученные, как Максим Курочкин – ходят с диктофонами за самыми разными людьми – от бомжей до студенток гуманитарных вузов – и записывают их прямую речь. Потом из этих монологов возникает пьеса. Авторы пытаются как можно аккуратнее вмешиваться в поток чужого сознания и избегают привычных драматических ухищрений. Эта техника называется «verbatim» и близко напоминает метод опрощения, предложенный кинематографистами – приверженцами «Догмы».

Самый молодой брэнд на столичном театральном рынке, Театр.doc позиционирует себя как единственное прибежище для интеллектуалов, которым надоел однообразный ассортимент столичной сцены. В самом деле, что видит непредвзятый театрал, листая репертуар и планируя уик-енд? Или ложно-классические завывания трех сестер или разудалые антрепризы на бессмертную тему «возвращается муж из командировки». В любом театре зрителю сегодня стараются сделать красиво, но только Театр.doc заботится о том, чтобы сделать ему интересно.

Интеллектуалы обрадовались и пошли в Театр.doc – не только посмотреть, но и поучаствовать. Здесь читали свои монологи Вячеслав Курицын и Линор Горалик. Театр.doc полюбили критики: на этой крошечной сцене могут плохо ставить или неумело играть, но здесь четко знают, как создать «информационный повод». Здесь идут спектакли про уголовщину и инцест, -- любое издание с радостью напишет о такой скандальной постановке.

Однако успешно раскрутившись, Театр.doc столкнулся с внутренними проблемами. Главная из них – отсутствие адекватной режиссуры. Новая драма на допинге документов убегает, как Бен Джонсон на стометровке, а режиссура плетется за ней, охая и кряхтя, как старый дед.

Постановщики решительно не знают что делать с этими пьесами, так не похожими на Шекспира, которого они учились ставить в вузах. Поэтому большинство спектаклей Театра.doc похожи на школьные концерты к дню рождения Ленина: сначала читает Маша, потом Петя, а потом Марья Иванна играет на пианино Аппассионату. Точно так же – на голоса -- читают в Театре.doc пьесу «Первый мужчина» Елены Исаевой или «Песни народов Москвы» Максима Курочкина и Александра Родионова.

В результате, спектакль часто проигрывает пьесе. Современной драме нужны театральные ноу-хау, которых в России пока не знают.

Покончить с «чернухой»

Зато в России знают, что такое «чернуха». Ее тень, как черный человек, крадется за новаторами из Театра.doc. «Чернуха» расцвела в эпоху перестройки, когда сцену заполонили патологоанатомические истории сюжеты из жизни бомжей, проституток и уголовников. Сейчас эта драматическая традиция находится при последнем издыхании, но до сих пор консерваторы, презирающие Театр.doc, брезгливо цедят сквозь зубы: «ну что это за спектакли? Это же чернуха…»

Однако «чернуха» возникает не тогда, когда на сцену выходят бомжи или уголовники. Она не имеет никакого отношения к нецензурной ругани, сексу и насилию. «Чернуха» -- это прежде всего социальный пафос и обличение. «Посмотри, как мы живем!» -- кричит она зрителю, раздирая на себе одежды и обнажая язвы. – «Так жить нельзя!» Драматурги типа сибиряка Николая Коляды или англичанина Марка Равенхилла обожают своих немытых, обкуренных, вечно пьяных героев и выставляют их жертвами несправедливого общественного устройства.

Этого дешевого социального пафоса в Театре.doc хватает. Недавно там вышел спектакль «Песни народов Москвы». Драматурги Курочкин и Родионов записали на диктофон монологи бомжей, а режиссер Георг Жено соорудил из них бойкий «концерт». Поначалу публика смеется: забавно, действительно, слушать, как нищие алкоголики читают стихи, признаются в любви и рассуждают о политике. Но завершается концерт благотворительным зонгом: актеры, выйдя из образов, уговаривают нас помочь бомжам. Их сентиментальный хор режет слух фальшивой нотой.

«Большая жрачка» хороша тем, что милости к падшим здесь нет и в помине. Дело в том, что драматурги Александр Вартанов и Руслан Маликов бегали с диктофонами не за бомжами или уголовниками, а за телевизионщиками. Монологи, составившие «Большую жрачку», записаны в прокуренных кабинетах Останкино, где труженики голубого экрана ваяют ток-шоу типа «Окон». Никаких интеллигентских комплексов по отношению к коллегам-сценаристам драматурги не испытывали. Глупо же жалеть телевизионных халтурщиков, которые мечутся как угорелые в поисках людей с улицы, согласных изобразить в студии любовный треугольник, и за десять минут придумывают «гибельные сюжеты» вроде: «женщина плавает в бассейне с вареными макаронами».

Поэтому у Вартанова и Маликова получился дико смешной и по-хорошему безжалостный спектакль. Любой работник умственного труда с удовольствием узнает этот завистливый треп в курилке – «у нее тридцать сюжетов в месяц проходит, а у меня половину зарезали» -- эту лесть в глаза начальнику и ругань за его спиной, эти стоны непонятого гения -- «нетворческая работа, кайфа нет», эти пьянки на рабочем месте и служебные романы, плавно перетекающие в мордобой. Так в Театре.doc покончили с «чернухой».

Вперед к хэппенингу!

Актеры в «Большой жрачке» оттягиваются вовсю – пьют, плюются, ковыряют в носу. Бьют друг другу морды, потом целуются, потом опять дерутся. Мастурбируют – или, по крайней мере, делают вид. Ругаются нехорошими словами. Обзывают публику. Зритель им невольно завидует. Всем хороша «Большая жрачка» -- жаль только, что публика почти не участвует в происходящем.

В этом спектакле режиссер Георг Жено наконец нашел то театральное ноу-хау, с помощью которого стоит ставить современную драму. Это хэппенинг – представление, в котором участвуют все: и актеры, и публика. Жанр бурным цветом расцвел на Западе в 60-е. К нам слухи о хэппенинге докатились только 10 лет спустя. В 70-е годы группа «Коллективные действия» устраивала групповые акции под названием «Поездки за город». В 80-е разразились рядом перформансов медгерменевты. Но даже эти полуподпольные группировки не рисковали устроить настоящий хэппенинг – действо без сценария, в котором может участвовать любой зритель, в том числе и случайный.

Типично российская робость актеров перед залом заметна даже в самые рискованные моменты «Большой жрачки», и это единственный недостаток спектакля. Александру Вартанову, который играет ведущего ток-шоу, не хватает смелости, чтобы по-настоящему обложить и напугать зал. Он боится спровоцировать публику. Крикни ему кто-нибудь в ответ из зала, он бы не нашелся что ответить.

Впрочем, у Театра.doc еще есть время, чтобы научиться не бояться публики. Пока же его спектакли повышают содержание адреналина в крови не хуже, чем прыжки с парашютом. Здесь, на двадцати квадратных метрах в подвале в Трехпрудном переулке -- самая высокая концентрация театральной энергии в городе Москва.

Виктория Никифорова