После Олимпиады-80 прошло 11 лет, и Советского Союза не стало. Сколько пройдет после Олимпиады-2014 до распада России? Историческое время ускоряется, это всем понятно, но насколько?

Мне кажется, что мы это ускорение недооцениваем. Украина вон как неожиданно бабахнула. Всем, по-моему, казалось, что после Сирии силы мирового добра за Белоруссию примутся, а тут вона какой разворот. И сейчас мы думаем, что уж лет пять-то у России еще в запасе есть. А мы за это время ого-го...

Да еще ведь и Олимпиада настраивает на позитив. Мы, как новички-инвесторы, радуемся, нам кажется, что восходящий тренд поймали, а он именно сейчас как ломанется вдруг вниз.

Говорят, Лобановский, разрабатывая в свое время тактику борьбы для киевского «Динамо», требовал от футболистов резко и постоянно ломать ритм игры. Быть непредсказуемыми для противника. Почему-то у меня ощущение, что именно на этом нас и поймают – внезапно ускорив ритм, разогнавшись в одночасье. Тем более, наша вялая внешнеполитическая стратегия, которая состоит в затягивании времени и унылом огрызании, к этому прямо так и толкает. Нам выгодно тянуть время? Да. Значит, нашим геополитическим противникам выгодно его ускорить.

Думаю, уже в этом году стоит ждать российских майданов – в Калининграде, Санкт-Петербурге, Москве, Владивостоке. Ну и все, что к ним прилагается – информационую войну, экономические трудности, внешнеполитическю блокаду. Как Путин с этим справится?

Что ж, посмотрим. Такие «вызовы», как принято нонче говориь в светском обществе, только и позволяют по гамбургскому счету оценить лидера нации. Вот сколько народу за него впишется, – на столько он реально и наработал. За Ленина в свое время люди легли костьми и выиграли гражданскую. За Сталина умерло 27 миллионов человек. Сколько человек отдаст жизнь за Путина? Ох, не хотелось бы узнавать.

Русское население Украины, прохлопавшее у себя фашистский переворот, теперь требует от Путина танков, денег и прочего. Сами мы не местные, поможите, чем можете.

Ну, представим, на секунду, что Путин введет танки. Первым делом завопят укры – мы, мол, независимая страна, а нас тут оккупируют. Подключатся ЕС с США – и не только пропагандой. Введя войска, мы нарушим Будапештский меморандум, так что НАТО моментально впишется за Украину, а мыи третью мировую войну во всей красе на своей территории.

Существует странная иллюзия, что вот-вот поднимется Юго-Восток. Не поднимется. Не скажу за Севастополь, там отдельная история. Но вот я знаю немало хороших интеллигентных русских людей в Одессе, в Киеве, в Крыму. Все они поголовно научили своих детей говорить на мове и все они страстно хотят «в Европу» – чтобы их хорошо размовляющие дети смогли бы там учиться в университетах, найти работу, а потом выписать к себе и папу с мамой. И ради европейского будущего для своих детей, эти люди готовы стерпеть все, что угодно. Ну или почти все. Во всяком случае, за снесенные памятники Ленину они вписываться не будут. Да и за памятники советским солдатам тоже. И на лозунг насчет «жидов и москалей» предпочтут закрыть глаза.

Вот в Харькове разговаривают с журналистами люди, протестующие против Майдана, и одна дама начинает – «Мы ведь не против Европы, но...» Все, что после «но», уже можно не слушать. Большинство укров, на каком бы языке они не размовляли, хотят «в Европу». И, соответственно, не хотят в Россию. И не хотят отделяться. С этим ничего не поделаешь. И не объяснишь им, что соглашение об ассоциации никак их к ЕС не приблизит. Придется ждать, пока Европа их отлюбит по-своему. Хотя, есть подозрение, ждать придется долго.

Неплохо было бы, если бы пришедшая к власти бандеровщина воочию показала бы этим мягкосердечным русским людям, что такое настоящий фашизм. Но их европейские и американские хозяева отнюдь этого не допустят. Западные друзья и партнеры учли уроки Гитлера и сегодня осуществляют его политику, заметно смягчив методы. Говорил же Гитлеру Канарис не зверствовать на оккупированных территориях, вот они и не будут. Будет мало кнута и много пряников – пряники лично госсекретарь США уже подносит. Бомбить не будут, не надейтесь. Деревни жечь тоже. Ну, так, может, отстреляют втихую несколько слишком активных деятелей, но вы, господа русскоязычные, этого даже и не заметите. Раньше у вас пророссийские политики тоже погибали при странных обстоятельствах, и никто даже не почесался. Вместо бомбежек будет невидимая рука рынка. Будет безработица, голод местами, население будет крутиться изо всех сил, чтобы просто детей накормить. Ну какие тут политические протесты? Не до жиру. Русский язык уже запретили, на очереди русские школы, визы с Россией и далее по списку. Черноморский флот вышвырнут, естественно.

Ну и ничего. Будут русские жить на Украине, как в Прибалтике. В статусе не-граждан или там недограждан, унтерменшей, в общем. Зато будут надеяться, что Европа вот-вот безвизовый въезд разрешит. Европа под это дело базы НАТО потребует поставить. Ну что ж, пожмутся, поторгуются, поворчат, да и смирятся. Может, пару пикетов выставят, для очистки совести. Зато дети будут в Европе, чего уж там. «Страшно широк русский человек» – «ко всему привыкает».

P.S.: Вот пишу, а в глубине души все-таки надеюсь на чудо, на то, что поднимутся люди. Нет, все-таки глуп человек, будет надеяться до последнего, уже стоя под виселицей с петлей на шее, все будет надеяться.

P.P.S: Но какие же на фоне этого тотального коллаборационизма молодцы севастопольцы. Вот, правда, город-герой. Надо им помогать всем силами, всей страной, конечно.

Зимняя Олимпиада подарила нам переживания, которые уж лет так тридцать были не то, что под запретом, а, как бы сказать, неприличны, что ли. Прилично было все эти годы ныть – и то, мол, у нас не так, и это не эдак. И вот впервые за все это время мы вдруг перестали изображать из себя юродивого, у которого отняли копеечку. Вместо этого взяли и всех победили – и качеством организации, и фееричными шоу, и просто количеством медалей. Поразительное чувство. Непривычное.

Тридцать лет назад, с самого начала перестройки страну поразил вирус компаративистики. Едва выглянув из-за железного занавеса, мы принялись сравнивать себя с другими. И начались терзания, как у подростка перед зеркалом: ах, какая я толстая, ах, новый прыщ, ах, ноги какие-то не те. А у Маньки-то прыщей нету, а у Ленки ноги длинные, а Зинка весит сорок килограммов в одежде, а меня никто не любит и не полюбит никогда-а-а-а.

Полюби себя сам – скажет на это любой психолог. Но мы не могли. Мы были хуже всех и с годами становились еще хуже. Демократии как не было, так и нет. Коррупция и раньше была, а теперь просто ужас. Климат и так хреновый, а тут то пожары, то наводнения. Ну, про власть нечего и говорить. Мы то каялись, то оправдывались, а когда уставали, то специально назначенные люди напоминали нам, что мы до сих пор не десталинизировались. И надо было опять размазывать слезы по лицу. Человек, который пытается так жить – все время оглядываясь на других и себя с ними сравнивая – вскоре сойдет с ума. Стране, которая так себя ведет, остается только завернуться в простыню и медленно ползти на кладбище.

И вдруг мы все вместе собрались и сделали большое хорошее дело – на высшем мировом уровне. И мир с удивлением увидел, что в верхней части глобуса по-прежнему находится очень большая и очень красивая страна. Страна, подарившая миру Толстого и Стравинского, Маяковского и Малевича, Сотникову и Липницкую. Страна, жители которой умеют лучше всх в мире прыгать четверной сальхов, крутить фуэте и играть второй концерт Рахманинова (правда, играть в хоккей они разучились – но будем надеяться, лишь на время). И это действительно здорово и красиво. Это уникально и небывало. Такое есть только вот на этой, отдельно взятой седьмой части суши. А больше нигде. Извините. И кстати да, в области балета мы действительно впереди планеты всей.

И хватит уже сравнивать себя с другими. Да, у нас есть проблемы. Ребят, открою вам страшную тайну: они есть у всех стран. Чтобы решить их, надо не ныть, а просто что-то делать. Например, Олимпиаду.

Я бы отменила, кстати – в целях борьбы с компаративистикой – и медальный зачет. Мы, в конце концов, здесь хозяева. Глупо и неприлично подсчитывать каждый день, кто сколько взял золота и серебра. Ну, представьте, к вам пришли гости. Вы, что, прямо за столом начнете подсчитывать – вот Саша три пти-фура съел, а Леночка толстая – четыре, а Овсеевы вообще дюжину умяли, а наш Мишенька только один съел. (Шепотом): Миша, ешь пти-фуры! – Маманя, да я не могу уже больше! – Ешь, я кому сказала!

Выигрывают канадцы? Отлично! Побеждают американцы? Чудненько. Порадуемся за всех, это же наши гости. Хватит уже ныть, стонать и сравнивать, сравнивать, сравнивать Тем более, наших ребят и девчонок разбежалось по мировым сборным сколько угодно. И что мне теперь, не радоваться за Кузьмину, взявшую золото для Словакии? Или за Домрачеву, героиню Белоруссии? Да бросьте. Это все наши люди, и очень здорово, что они тут выигрывают и показывают отличные результаты. Да вообще-то, и все они наши люди. Олимпиада, если кто еще помнит, и задумывалась как мировой праздник для всех, чтобы в этом мире без Россий, без Латвий просто состязаться в скорости, ловкости, силе. И аплодировать победителям. Вместе – а не разбежавшись по захолустным нац. окраинам. Давно погиб коммунистический интернационал, так давайте возрождать хоть спортивный, что ли. В Сочи это получилось прекрасно.

Вместо нытья и надрыва мы получили семнадцать дней счастья со слезами на глазах. Были и трагедии, конечно, – травма Комиссаровой, провал хоккейной сборной, уход Плющенко. Но завершилось все потрясающим вечером, когда на пьедестале стояли три наших лыжника, победивших в гонке на 50 километров, и весь стадион стоял, и звучал гимн, и летели в небо три наих флага, и не плакать было просто невозможно.

И вот эти-то эмоции – чувства общности, восторга, счастья – это, по нашим временам, братцы, довольно большая редкость. Эти чувства до недавних пор у нас были практически под запретом. Поливать себя помоями – это да, это приветствовалось. Посмотрите навскидку современные российские кинопродукты – Груз там 200, не к ночи будь помянут или там «Волчок». Плакать от умиления нам полагалось исключительно в финалах голливудских блок-бастеров, когда американский солдат, в очередной раз спасши планету, возвращался к себе домой, и семья бросалась ему навстречу. И вот мы рискнули, наконец, – отказаться от негатива и на несколько дней почувствовать себя людьми.

Олимпиада вылечила нас от застарелого комплекса неполноценности. Но это только начало. Гордость за свою страну предполагает и ответственность за нее. И самопожертвование. И много работы. Мы просто обязаны сделать все, чтобы здесь, на вот этой вот территории людям жилось хорошо. И это не задача каких-то там отвлеченных властей. Нет, это наша собственная задача. А если власти будут этому мешать, надо будет и с ними разобраться. Самостоятельно.

Я писала недавно, что в мире есть страны-хозяева и страны-рабы.

И вот мы показали всему миру, что мы -- хозяева. Есть опасение, что нам этого не простят, слишком уж давно мы променяли эту роль на комфортную роль раба. Возможно, мы и сами не сможем удержаться на этой высоте. Но по крайней мере, у нас было 17 дней в феврале 2014 года, когда мы были достойны сами себя.

Когда была Олимпиада-80, мне было девять лет. Мы смотрели ее по телеку, отдыхая в Феодосии. Я хорошо помню заплыв Сальникова и улетающего Мишку. И вот интересно, а что бы мы сказали тогда, если бы нам каким-то чудом удалось увидеть Олимпиаду-2014? Как бы это все разорвало шаблон?

Новые, малопонятные, но дико увлекательные виды спорта. Я уж молчу про фристайл и сноуборд, но ведь и керлинг – это штука, от которой невозможно оторваться. А женский хоккей?! И наши медали в некоторых из этих странных инопланетных видов спорта.

Американский парень, женатый на русской спортсменке, который берет два золота для нашей сборной и рассказывает, насколько жизнь спортсменов в России лучше, чем в Америке. Южно-корейский парень, привозящий нам аж три золота и получающий орден из рук главы государства. Наши русские спортсмены, которые выступают за другие сборные, и их никто не клянет и не обзывает предателями, а наоборот, все поздравляют.

Сумасшедшие технологии, невероятной красоты стадионы и транспортные развязки, возникшие в захолустном вечно блатном Сочи.

Поразительные совершенно церемонии открытия и закрытия – легкие, компактные, фантастически красивые, не загруженные всякой идеологической лабудой. Необычайно умело использующие все гигансткое пространство чаши стадиона, заполнившие воздух невероятными компьютерными проекциями, окончательно разрушившие грань между явью и иллюзией. И как-то удивительно точно отразившие, что для нас есть Россия. Все эти грустные безлюдные пейзажи, словно увиденные из окна поезда, бал Наташи Ростовой и Кандинский, Маяковский и Мандельштам, Стравинский и Свиридов.

Олимпийское золото в женском одиночном катании – елки-палки, сколько лет мы смотрели на ту же Лену Водорезову, опекаемую угрюмым Жуком, и молились, чтобы она хоть на этот раз не упала – но нет, не давался каменный цветок. И вдруг, в тот момент, когда уже никто и не ждал, у нас появляются два чудо-ребенка, Сотникова и Липницкая, и, понятно, что в ближайшие десять лет они будут брать любые медали, какие захотят. А Водорезовой-тренеру – отдельный респект.

Атмосфера Олимпиады – без советской казенщины, без осточертевших лозунгов, в которые давно уже никто не верил, но мирная, светлая и дружелюбная. И, вместе с тем, сохранившая лучшее, что было в нашем прошлом – то сильное, светлое чувство, которое заставляло людей плакать, глядя, как взлетает в небо флаг и несется гимн нашей страны.

Сверхъестественные возможности современной спортивной телетрансляции – большой спорт, с его сумасшедшей зрелищностью и эмоциональностью, конечно, вчистую уделывает все современное искусство и литературу, да впрочем, и синематограф.

И тут же – безграничные возможности для того, чтобы обгадить всю эту красоту. И множественные ментальные оргазмы повторяющей эти гадости небольшой – к счастью – части общества.

Нет, все это представить 34 года назад было решительно невозможно.

Но главное, чему бы мы удивились, я думаю, – то поразительное новое поколение спортсменов, которое выросло у нас за эти годы. Двадцать лет мы ныли про развал всего и вся, про уничтожение советской спортивной школы, про отсутствие смены у прежних чемпионов, а глянь-ка, какой рекордный результат показали. Сколько медалей, сколько золота. И какие странные люди это все завоевали – волевые, целеустремленные, честолюбивые, такие же труженики, как советские спортсмены, но насколько более раскованные, уверенные, самостоятельные. Они говорят на нескольких языках и могут сменить сборную, за которую выступают, в любой момент. Они невероятно живые. Мы их видели и рыдающими и хохочущими, и ругающимися от злости и очумевшими от счастья. Они прыгают от счастья на пьедестале почета и рассказывают в интервью про своих герл- и бойфрендов. Они позволяют себе плакать под прицелом кинокамер со всего мира и совершенно этого не стыдятся. Нет, они совсем не похожи на тех людей из стали, что выступали за сборную СССР. Но когда они стоят на пьедестале и смотрят на российский флаг, мы чувствуем то же счастье, что и тогда. И они тоже. Они «наши». Навсегда. Счастлива страна, в которой такие люди.

Из фильма Константина Семина «Биохимия предательства» очевидна главная, хотя и не выговариваемая авторами мысль – сегодня выбор человечества в идеологическом плане чрезвычайно ограничен. Или коммунизм или фашизм. Фашизм может называть себя как угодно – национальным возрождением, радикальным исламом или даже «западной демократией». Но суть его остается все такой же человеконенавистнической, как и 70 лет назад. Суть его – массовые убийства невинных людей. И если сегодня здесь сносят памятник Ленину, то завтра здесь начнут убивать гражданских – без суда и следствия, бомбами и битами, пулями и заточками. Ливия, Сирия, Ирак, Афганистан, вот и до Украины добрались.

Религиозным людям, полагающим себя выше этого идейного конфликта, вскоре придется определиться. С кем они, с теми католиками, которые в 40-е сдавали фашистам евреев, или с исламистами, которые сегодня убивают христианских священников, или все-таки с теми правильными русскими попами, которые в Великую Отечественную уходили к партизанам.

А усидеть на двух стульях никак не получится. Или мы за равенство людей и мир во всем мире – или у нас просто нет той идеи, которую мы можем противопоставить радикальному исламу и дикому нацизму. Русские лучше всех? Хорошая идея. Но вот украинцы считают, что это украинцы лучше всех. Мы все такие из себя православные. А вот Кавказ почти весь такой из себя мусульманский. Что ж, давайте повоюем – на радость западным друзьям и партнерам.

Но об этом конечно на государственном канале говорить неприлично. Хотя мирная и сильная Россия, способная объединить самые разные нации и кому угодно в мире противостоять, вне коммунизма возникнуть не может. И только она и могла бы стать центром для бывших республик СССР, а не вялый Таможеннный союз с туманными перспективами. Объединились ради выгоды – значит, так же легко, ради очередной выгоды и разъединимся. А что? Дело житейское.

Еще из фильма не до конца понятно, чего делать, если пресловутые власовцы не просто пишут блоги, а вполне себе успешно занимают высокие государственные посты. Оно конечно, мы, люди простые, отечество продавать и не собираемся. Но ведь литературного власовца Солженицына в школы пропихивали с самого верха. Но ведь брат историка Игоря Чубайса, утверждающего, что «блокады Ленинграда не было», это сами знаете кто. Но ведь пошлая анти-советская пропаганда потоками льется не откуда-нибудь, а с центральных телеканалов. А анти-советская и есть анти-русская. Это все наше прошлое. Оно у нас одно. Будем его топтать – завтра провалимся в ту яму, которую сами себе выкопали.

В общем, фильм правильный, но не дающий ответа на вопрос – а что делать с этой властью, которая рада из всех нас сделать власовцев? И, боюсь, сдаст нас, таких из себя патриотичных, при первой же возможности.

Суета вокруг Плющенко напоминает недоброй памяти разборки советских времен. Не, ну понятно, что в СССР за такую смелость – взять и сняться с соревнований – его быстренько бы заставили партбилет на стол положить. Но, вроде как, времена погуманнее. Ан нет. От парткома не уйдешь. В твиттере, в фейсбуке, вконтакте, – заседание парткома идет онлайн 24 часа в сутки. И каждый человек, не умеющий крутить не то, что четверной, но даже одинарный сальхов, считает своим долгом указать великому спортсмену, как он не прав. Я же полагаю, что упрекать Плющенко имеет право разве что Ирина Роднина. Вот она может, да. Знает, о чем говорит. А всем остальным хорошо было бы просто заткнуться. Неужели человек за двадцать лет самоотверженного служения не заслужил право уйти по собственному хотению – уйти непобежденным?

Тут недавно английский писатель Уилл Селф опубликовал в газете «Гвардиан» эссе о сути «британскости» – или, вернее, «английскости», а то «британскость» кажется политкорректному писателю слишком уж имперским термином. Там много длинных слов и обтекаемых формулировок. Среди признаков современной английскости Селф выделяет любовь англичан к кухне народов мира, провинциальные английсике пейзажи и «успехи в Афганистане». Все это почти через запятую.

Я не собираюсь Селфа критиковать, мне интересно, а как могло бы выглядеть у нас эссе о русскости?

Во-первых, кто бы такое решился напечатать? Это ведь сплошное разжигание и 282я статья.

Во-вторых, люди оккупировавшие анти-русский дискурс забились бы в массовой истерике. «Коммерсант», «Ведомости», «Новая газета» сразу вышли с опровержениями и как дважды два доказали бы, что никакой русскости нет и никогда не было.

Учитывая неизбежный грядущий ответ, любой автор, рискнувший написать на подобную тему, заранее нравственно съеживается и готовится к отпору. Вот Егор Холмогоров написал хороший блог о том, что такое Родина. Родина – это... Родина – это... Там перечислено много чего хорошего. Меня смущает только длина этого списка. Получается какие-то «100 причин любить Россию». Н-да.

Пять причин любить своих родителей.

Десять причин любить своих детей.

Как-то странно звучит, да?

Словно наша страна — это какой-то экзотический малоприятный продукт, наподобие сырого тунца. Но вот он нам понравился, и мы с замиранием сердца пытаемся прорекламировать его в журнале «Афиша» – семь причин полюбить сырого тунца (особенно с васаби).

На самом деле, все очень просто.

Есть страны-рабы и страны-хозяева.

Страны-рабы ощущают себя лузерами и вторым сортом. Они постоянно каются, оправдываются, посыпают голову пеплом и неистово мечтают о том, как бы им, наконец, хоть в чем-то угнаться за «нормальными странами».

Страны-хозяева любят себя просто так. Ни за что. Они не заморачиваются мотивировками. Уиллу Селфу в голову не придет искать какие-то причины, чтобы любить свою страну. Для него – либерального, между прочим, писателя, печатающегося в насквозь либеральной «Гвардиан» – все английское хорошо просто по определению. Просто потому, что оно английское.

К реальности этот комплекс превосходсва не имеет ровным счетом никакого отношения. «Успехи» Англии в Афганистане несопоставимы с реальными достижениями там СССР. Английские пейзажи... Господи, я много путешествую, и в каждой стране пейзажи ого-го. Некрасивых стран просто нету, по-моему. Кухней народов мира англичане вынуждены были увлечься, осознав, что их национальная кухня – это просто несъедобное позорище. И Уилл Селф все это прекрасно знает. Но еще он знает правила игры и понимает в декоруме. Когда ты пишешь газетную колонку о своей родине, полагается не бить себя по щекам, валяясь в грязи и жалостно подвывая, а распрямиться этак и выдать «Правь, Британия, морями». Это естественное чувство зашито в любом китайце, американце, французе, – и русском тоже, конечно. Но если в Британии, в США, в Китае, в Японии это чувство работает топливом качественной пропагандистской машины, то у нас такой машины просто нет. Поэтому мы обречены смотреть на себя чужими холодными глазами и изнывать от самоненависти.

И я бы даже не сказала, что это такой заговор. Мы, русские, действительно ужасно любим себя поругать – причем эдак прилюдно, с пафосом, с достоевщинкой. И – обратная сторона медали – искренне верим, что вот где-то есть такое Эльдорадо, где несть ни плача, ни воздыхания. Где угодно оно может быть – только не в России. Невроз чистой воды, конечно. У меня родители так всю жизнь прожили.

В середине 90-х я вернулась из очередной стажировки за рубежом, и преподавательница в вузе спросила меня с ужасом: Что ж ты ТАМ не осталась?! Глядя на меня при этом так, словно я из глубокого тыла вернулась на передовую. Эм-м-м, я, честно сказать, не нашлась с ответом. Вернее, у меня было много ответов. Здесь, в Москве был мой папа. Здесь была моя квартира. Рядом с ней была булочная, в которой по утрам продавали замечательно вкусный горячий хлеб. Ну, это глупость, конечно. На месте булочной сейчас «Азбука вкуса», но мне все равно нравится этот конец улицы – там пара каштанов растет, больших, старых. Нет, это тоже глупость. Я не могу найти ответа, кроме одного. Я вернулась потому, что здесь лучше. Патриотизм, русскость, причины любить-не любить, родина то, родина сё, – всё это абсолютное фуфло. Просто здесь лучше. И не надо никому ничего доказывать.