26.10.2010

Для человека, понимающего про Китай, Ханчжоу – это просто откровение. Особенно про юго-восточный Китай – это ведь гигантская выжженная земля, тысячи квадратных километров сплошного бетона, бесконечные серые дома, уходящие по серой, без единой травинки земле к серому горизонту. Иногда жилую – хотя как там можно жить? – застройку приятно разнообразят фабричные трубы и развязки хайвеев. Иногда все это серое торжество индустриализма прикрывает вуалью смог. Иногда – в Сучжоу, например, – в середине этого бетонного безобразия обнаруживается вдруг дивной красоты старинный сад. Или там канал. И контраст между этим оазисом и бетоном вокруг действует на визуальные рецепторы просто болезненнно.

Ханчжоу начинается примерно так же. Три часа от Шанхайского аэропорта по хайвею – бетон, бетон, бетон. Потом какая-то нарядная центральная улица с небоскребами, Старбаксом и дилером Ламборгини, – все как в Шанхае. Пробки, пробки, пробки, сумасшедшие семейства на ржавых великах и мопедах, резво ныряющие прямо под колеса гигантских туристических автобусов, рядовое ДТП, – у обочины приткнулся грузовичок, рядом валяются детали бывшего велика или мопеда, а поодаль кто-то лежит, его обступила толпа, и уже подъезжает Скорая и неспешно идут к телу санитары. Опять пробки, какой-то непонятный горный серпантин – откуда тут быть серпантину? А потом ты выходишь из машины и оказываешься в лесу. Нет, не в лесу, а вот в джунглях, как на картинках к «Маугли» – с толстенными лианами, с непроглядной путаницей веток, с неизвестными цветами, с поющими птицами и кричащими цикадами. Лес простирается по горам, а спустившись с гор, ты видишь неоглядные луга, а там в лугах тропинка вьется – как подсказывает путеводитель – к чайной плантации. А в горах бесчисленное множество монастырей. А у подножия гор расстилается огромаднейшее Западное озеро. Это собственно и не озеро даже, а бывшая морская лагуна. К гигантскому водному пространству приаттачено множество прудов и озерков помельче. И все это соединено канальчиками, мостиками, дамбами. А дамбы не просто так стоят – на одной полагается любоваться весенним рассветом, на другой – осенней луной. А по берегам понатыкано нечеловеческое количество храмов, пагод, вилл, монастырей, чайных и просто теремков, где безостановочно щелкают друг друга туристы и китайские новобрачные. И все это, ребята, в самом центре большого индустриального города Ханчжоу с его 6 миллионами населения.

А если чуток – буквально на пятнадцать минут -- от центра отъехать, то оказываешься в Водной стране. Это целая система каналов, озер и проток, по берегам которой опять-таки понаставлены всякие прелестные домишки и пагоды в старинном вкусе, и кататься на лодочке по этим каналам можно хоть от рассвета до заката, все равно все не осмотришь.

Нет, слушайте, четвертый раз я в Китае, и в первый раз вижу такую красотищу.

Продолжение следует.

15.10.2010

Приезжал декан режиссерского факультета из Шанхайской театральной академии, подогнал ДВД с пекинской версией «Скрытых расходов». Ее показали на театральном студенческом фестивале стран Азии в марте 2010 года. Ну чего, мне понравилось, что в этой постановке много Мейерхольда. В других был какой-то сплошной Станиславский. А здесь сцена вынесена далеко в зал. До начала спектакля актеры ходят по залу и общаются с публикой – причем публика реагирует очень живо. Ведущая спектакля рассказывает историю из собственной жизни: как она собралась выходить замуж, а отец говорит ей покупать свою квартиру, а кредит в банке надо будет выплачивать 30 лет... В общем, очень живенько получилось.

Приеду – вырежу кусочек, выложу на youtube, а пока – уезжаю в Ханчжоу, на межднародный семинар драматургов. Мой доклад называется «Русская драматургия: вперед в прошлое». О чем это? Да все о том же: будем разрушать правила драматургии – превратим ее в «современное искусство» с инсталляциями из какашек, будем работать по правилам, оглядываясь на наши замечательные традиции, – всем будет счастье.

Вести мастер-классы по режиссуре в Шанхайскую театральную Академию поедут из Москвы Женовач и Поповски, – это я их шанхайцам сосватала, чем и горжусь. В советское время наши педагоги постоянно ездили в китайские вузы, а потом был провал. Надо это дело восстанавливать.

14.10.2010

Выложила наконец-то фотки Гента . Подписывать лень. Все и так видно. Особенно мил музей пыток в замке Гравенстин. Среди щипчиков для сдирания ногтей, тисков для пальцев и прочих орудий пыток выделяется арфа – очевидно, с ее помощью хозяйка замка доводила до умоисступления гостей. Арфы, правда, на фотках нет, – в слишком темном углу стоит.

Такими темпами к новому году всю Бельгию в «фото» выложу:))

12.10.2010

Мне кажется, в 70-80-е был такой тип людей – бодрые пенсионеры – которые чрезвычайно раздражали всех своей бодростью и оптимизмом. Зачастую у них за плечами был лагерь или фронт или и то и другое вместе, плюс еще какое-нибудь вредное производство. Но трудная биография совершенно не мешала им вставть спозаранку, делать зарядку, лучиться оптимизмом и презирать все, что не лучится. В кино такие типы довольно часто встречались. Да и по жизни, случалось.

А сейчас на смену моложавым пенсам пришли престарелые юноши – продвинутые потребители. Все-то у них расписано – какое вино к какому мясу, да какой парфюм к какому галстуку, да куда ехать зимой, куда в августе и на чем ехать и где останавливаться. Сидят они на своих гламурных кухнях, артишоки на листики разбирают, бальзамическим уксусом спрыскивая – и не дай бог ошибиться, листик туда, каплю сюда. И таким каким-то нафталином от этого веет. Как будто в двадцать лет люди сами себя похоронили, мумией обернулись, вокруг ящички с драгоценностям и горшочки с благовониями расставили и истлевают потихоньку. Может, жизнерадостные пенсы все-таки лучше? Нет?

12.10.2010

Известный автор шпионских триллеров, а по совместительству и сам шпион, Джон ле Карре (настоящее его имя – Дэвид Корнуэлл) дал интервью газете «Телеграф» по поводу своей последней книги. Пишет Ле Карре хорошо, его «Портной из Панамы», например, просто золотой стандарт для своего жанра. Но устно излагает он еще прекраснее. После второй мировой войны Корнуэлл работал на британскую разведку в Берлине. «Ну и как там было?» – спрашивает корреспондент. – «Жестко». Ле Карре имеет в виду политические убийства, в изобилии совершавшиеся британскими агентами. «Мы делали всякие нехорошие вещи.» Но тут же мэтр шпионажа оговаривается: «Но ведь большая разница – работать на Запад или на тоталитарный режим. Даже когда планировались самые безжалостные операции, работали демократические совещательные процедуры, да и некие гуманитарные чувства задействовались. А вот в тоталитарных странах убивали беспощадно...» Ага-ага.

Вот иногда кажется, что английское лицемерие – это просто литературный штамп, что-то из Диккенса. Да нет, это реальное свойство англо-саксонской психофизиологии, эти двойные стандарты у них просто в крови, и то, как они их вербализуют, поневоле вызывает восхищение. С некоторой оторопью, разумеется, но все равно – красиво излагают, черти. И ведь с полной убежденностью.

Нет сомнения, что и коллега Корнуэлла Освальд Рейнер, пытавший Распутина перед смертью , занимался этим делом в полном соответствии с демократическими процедурами и с задействованием гуманитарных чувств по полной программе.

Ох, давно пора Александру Бушкову исполнить свое обещание и написать свой исторический боевик «Англия: остров кошмаров». Наиболее пикантным обещают быть не сами кошмары – в других странах похожего было предостаточно – а вот этот душераздирающий провал между гнусной реальностью и изысканным ее описанием, между делом и словом, так сказать.